Рыжепопое вдохновение, о чау Опции

[Жасминюх]

Осень… Золотая осень. Неистовство цветов. Последний вздох перед зимним забвеньем. Всполохи листьев, плодов и ягод. Лучи уходящего солнца запутываются в шерстинках, не уступающих ему своей рыжиной…
Рыжий цвет самый острый, самый динамичный из тех, что наградила природа шерсть животного. Рыжий цвет полон эксцентричности и необузданной силы.
По ковру из желтых листьев бежит рыжая собака. Длинные очесы ее хвоста и гривы мерно колышутся в такт «ходульной» походке…
Чау-чау. В неразгаданном смысле этих слов, кроется восточная загадка.
Чау-чау. Любимцы Будды и рабская сила монгольских кочевников. Короли и нищие. Сброшенные с пьедестала тогда, и возвращенные обратно волей своих хозяев теперь.
Чау-чау. Трагическая судьба породы навсегда оставила отпечаток своеобразия на характере собаки.
Чау-чау. Преданность и верность. Благородство и отвага.
Чау-чау. Красота и грация льва с одной стороны, и медвежья косолапость с другой.
Чау-чау. Немного медлительны, немного задумчивы, совсем чуть-чуть непослушны, и несказанно горделивы.
Моя чау смотрит мне в глаза. Ее бездонный взгляд полон любви. Хозяин для чау священен. Он может быть только один и навсегда. Иначе чау не живут...
Жасмин – моя восточная сказка. От чего-то, она любит зиму. Когда ветер взметает снег, и несет его поземкой, собака словно меняется. Она бегает, прыгает, валяется в снегу, а то вдруг замрет, подставив морду под удары вьюги. Что видится ей? Может ветер с Тибета принес привет из далекого монастыря, а может, пахнуло на нее ветром бескрайних монгольских степей, где среди жилищ кочевников разгораются костры. Кто знает, может в завывании вьюги слышится ей скрип снастей английских кораблей, что везли ее предков из Китая на новую родину. А может просто нравится, как на ее фиолетовом языке тают колючие холодные снежинки.